Она сжала губы.

- Твой язык доведет тебя до смерти, Бэйл Ларс. Я-то поняла, что ты

скорее невежда, чем глупец, но другие не будут так терпеливы.

- Я просто хочу понять. Насколько я знаю, йуужань-вонги провели в

космосе сотни лет, если не тысячи. Почему сейчас, почему наша галактика?

Как боги объявили о своей воле?

Ууну слегка нахмурилась, но на этот раз не стала ругать Энакина.

- Знаков было много, - сказала она. - Корабли-миры стали умирать, и

начались большие беспорядки. Каста поднялась против касты, и домен встал

на домен. То было время испытания, и многие думали, что боги покинули нас.

Потом владыке Шимрре было видение -новый дом, галактика, развращенная

ересью, очищение. Жрецы первыми признали его видение правдой, потом

формовщики, потом воины. Время испытания сменилось временем завоевания.

Она смерила его взглядом.

- Это все. Так все должно быть. Больше об этом не спрашивай, ибо здесь

больше нечего сказать. Люди этой галактики примут волю богов или умрут.

Энакин кивнул:

- А Опозоренные? О них ты не упомянула. Какова их роль во всем этом?

Ее взгляд снова унесся вдаль.

- У нас свои пророчества. В этой галактике Йун-Шуно обещала нам

избавление.

- В какой форме?

Ууну не ответила, продолжая смотреть на горизонт.

- Смотри, какой он огромный, - сказала она. - Все тянется и тянется.

Энакин подумал, что разговор окончен, но после долгой паузы Ууну вдруг

посмотрела ему в глаза и не отвела взгляд. Ее голос упал почти до предела

слышимости.

- Бэйл Ларс, - сказала она. - Ты джиидаи?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

- Что? - Энакин разбрызгал вокруг себя желтоватую пасту, которую с

трудом запихивал в себя.

- Ты джиидаи? - повторила Ууну. - Вопрос несложный.

- Да с чего ты взяла? - сказал Энакин. - Будь я джедаем, я бы дал себя

схватить?

- У формовщиков есть одна пленная джиидаи. По слухам, на этой луне есть

и другие. А ты - никто не помнит, чтобы тебя привезли сюда. Кроме того, ты

ведешь себя как-то не по-рабски. Ты какой-то... несогбенный, - она бросила

на него изучающий взгляд. - А еще молва говорит, что иногда джиидаи

позволяют себя схватить.

- Ну, я никому не позволял меня хватать, - заявил Энакин. Он решил, что

это не будет ложью, поскольку он вовсе не был схвачен.

Он не дастся и сейчас. Он был наедине с Ууну, а она не воин. Энакин

приготовился, стараясь дышать ровно. Ему не хотелось причинять боль Ууну.