Она сжала губы.

- Твой язык доведет тебя до смерти, Бэйл Ларс. Я-то поняла, что ты

скорее невежда, чем глупец, но другие не будут так терпеливы.

- Я просто хочу понять. Насколько я знаю, йуужань-вонги провели в

космосе сотни лет, если не тысячи. Почему сейчас, почему наша галактика?

Как боги объявили о своей воле?

Ууну слегка нахмурилась, но на этот раз не стала ругать Энакина.

- Знаков было много, - сказала она. - Корабли-миры стали умирать, и

начались большие беспорядки. Каста поднялась против касты, и домен встал

на домен. То было время испытания, и многие думали, что боги покинули нас.

Потом владыке Шимрре было видение -новый дом, галактика, развращенная

ересью, очищение. Жрецы первыми признали его видение правдой, потом

формовщики, потом воины. Время испытания сменилось временем завоевания.

Она смерила его взглядом.

- Это все. Так все должно быть. Больше об этом не спрашивай, ибо здесь

больше нечего сказать. Люди этой галактики примут волю богов или умрут.

Энакин кивнул:

- А Опозоренные? О них ты не упомянула. Какова их роль во всем этом?

Ее взгляд снова унесся вдаль.

- У нас свои пророчества. В этой галактике Йун-Шуно обещала нам

избавление.

- В какой форме?

Ууну не ответила, продолжая смотреть на горизонт.

- Смотри, какой он огромный, - сказала она. - Все тянется и тянется.

Энакин подумал, что разговор окончен, но после долгой паузы Ууну вдруг

посмотрела ему в глаза и не отвела взгляд. Ее голос упал почти до предела

слышимости.

- Бэйл Ларс, - сказала она. - Ты джиидаи?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

- Что? - Энакин разбрызгал вокруг себя желтоватую пасту, которую с

трудом запихивал в себя.

- Ты джиидаи? - повторила Ууну. - Вопрос несложный.

- Да с чего ты взяла? - сказал Энакин. - Будь я джедаем, я бы дал себя

схватить?

- У формовщиков есть одна пленная джиидаи. По слухам, на этой луне есть

и другие. А ты - никто не помнит, чтобы тебя привезли сюда. Кроме того, ты

ведешь себя как-то не по-рабски. Ты какой-то... несогбенный, - она бросила

на него изучающий взгляд. - А еще молва говорит, что иногда джиидаи

позволяют себя схватить.

- Ну, я никому не позволял меня хватать, - заявил Энакин. Он решил, что

это не будет ложью, поскольку он вовсе не был схвачен.

Он не дастся и сейчас. Он был наедине с Ууну, а она не воин. Энакин

приготовился, стараясь дышать ровно. Ему не хотелось причинять боль Ууну.

Похожий на растение торговец продавал скворчащие кусочки синеватого мяса на палочках, рядом с ним громко предлагал свой товар — ломтики овощей — откровенный хищник. Эти двое непрязненно косились друг на друга.

Ведж с Кви прошли мимо заведений азартных игр, кабинок с автоматами, где проматывались, составлялись или увеличивались состояния. Кви ослепила игра огоньков одной из игр — лампочки случайно мигали, а игроки швыряли в них металлическим шариком. Тот, кто попадал в зажегшуюся лампочку, пока она еще не погасла, выигрывал какой-то приз, обычно купон, дающий право на новый круг игры.

Ведж нашел тонкости игры непостижимыми, но Кви, разобравшись в увиденном, медленно покачала головой.

— Случайности этой игры чрезвычайно затрудняют победу,— сказала она.

Ведж улыбнулся.

— Теперь ты начинаешь понимать.

Сверху раздался рев пары ветхих космических кораблей, звуки перестрелки заставили Веджа задрать голову. Корабли палили друг в друга, и наконец преследуемое судно взорвалось, осыпая здания дождем раскаленного металла. Через зев открытой площади Веджу было видно, как посетители одного из кафе, сидевшие на внешних балконах, кинулись внутрь, спасая свои жизни,— светящиеся металлические осколки впивались в стены и крыши дома. Корабль-победитель неровно шел дальше, двигатели были повреждены, посудину мотало из стороны в сторону; затем с гулким хрипом моторы отказали вообще, и корабль ушел по спирали вниз и вдаль, где и рухнул.

Невдалеке от стоянки транспорта Кви остановилась ее внимание привлек лоток со всякой экзотической дребеденью, где были и ботинки из грубой кожи, и сверкающие когти, принадлежавшие, как уверял продавец, ледяным тварям вампа.

— Откуда известно, что они настоящие? — спросила Кви продавца, похожее на рептилию существо с длинным узким лбом и тремя глазами поперек надбровной дуги.

— Мое слово порукой,— ответил продавец, пялясь на необычную покупательницу.

— Спасибо, не нужно,— сказал Ведж и, взяв Кви под локоток, оттащил ее к крохотному кафе самообслуживания, расположившемуся под трепещущими на ветру тентами открытого базара.

Бронированная поверхность была оплавлена либо плазменной паяльной лампой, либо бластером. Сама пластина наверняка выдержала бы еще минут пятнадцать-двадцать. Чтобы оперативно проникнуть внутрь, требовалась хотя бы легкая пушка. Но даже эти царапины снова вывели Хэна из себя.

Рабочий дроид бесстрастно продолжил:

— Я направился в рубку посмотреть на злоумышленников, когда они уходили.

— Ты, глупая куча металлолома! Надо было спуститься в нижнюю башню и стереть их в порошок!!! — Хэн был настолько зол, что говорил не задумываясь.

В общем-то, как обычно.

Но медленная речь дроида заставила его прийти в себя:

— Это единственная вещь, которую я не мог сделать, сэр. Извините, капитан, мои электронные этические законы не позволяют мне причинить вред разумным формам жизни.

Хэн, все еще утихомиривая оскорбленную гордость, пробурчал:

— Замечательно. На днях я выберу вечерок и подправлю твои электронные законы.

Решив не ссориться с кореллианином, Боллукс мгновенно сменил тему.

— Сэр, я разглядел индивидуумов, пытавшихся совершить взлом. Оба были людьми в синих стандартных комбинезонах. Один был мужчиной, но на нем была шляпа, и с высоты рубки я его хорошенько рассмотреть не смог. Другим была женщина с короткими черными волосами и...

— С ней я уже встречался, — отрезал Хэн, краска ударила ему в лицо.

И что же это его так смутило? Он пытался прикинуть время и расстояние и определить, кто, он или она, прыгнул на него в ангаре.

— Куда они пошли?

—По предложению Макса, я следил за ними через макробинокль, который вы держите в рубке. Они разделились.

Я должна была развлекать­ся, хотя на данный момент не испытываю ника­кого веселья.

Если она рассчитывала пробить брешь в невоз­мутимости служащей, то не рассчитала сил. Таможенница повернулась к Хорну.

— Цель приезда в Центр Империи, сэр?

Корран не поднимал головы, крепко сжав губы. За него ответила Эриси:

— Деловая поездка.

— Деловая поездка и развлечения? Разве это не различные понятия?

— Нет, — Эриси явно теряла терпение. — Только не в том случае, когда мои развлечения являются его делом. Он — тельбун.

Таможенная дама некоторое время недовер­чиво разглядывала Коррана, а тот впервые за поез­дку радовался румянам, пудре и тональному кре­му, густым слоем покрывавшим его физиономию.

— Тельбун?

— Совершенно верно. По семейной традиции мой тельбун привез меня в столицу. Все женщи­ны нашего рода приезжают в Центр Империи для зачатия.

— Зачатия? — переспросила таможенница. — Ребенка?

— Кого же еще?!

— Значит, тельбун. Ясно, — она вновь гляну­ла на Коррана и отвела взгляд. — Тельбун.

Хорн с такой ненавистью и потому с великим тщанием изучил свою легенду, что мог теперь чи­тать лекции. Некоторые семьи среднего достатка на Куате воспитывали своих детей особенным об­разом. От них требовались безукоризненные ма­неры, академические знания и прекрасная физи­ческая форма. Когда дети достигали определенно­го возраста, их подвергали тщательному тестиро­ванию. Они должны быть здоровы, умны, надле­жащим образом воспитаны и не иметь генетичес­ких изъянов. После одобрения тельбуны посту­пали в богатые дома, где обязаны были сделать ре­бенка представительницам рода.

Они смогли найти общий язык. Они понимали друг друга с полуслова - такого никогда прежде с ним не случалось. Тендра такая женщина, которой невозможно лгать. Он понимал это интуитивно. Конечно, это еще не любовь, но это чувство, какого он прежде никогда не испытывал. И он не допустит, чтобы это чувство погасло только потому, что какой-то тупоголовый бюрократ высосал из пальца какой-то дурацкий закон.

Неожиданно Ландо осенила идея.

- Послушай, - проговорил он, - я, кажется, нашел выход на тот случай, если голограммную связь действительно запретят. Метод допотопный, хлопотный, но он может помочь.

- О чем ты? - спросила женщина.

- Прием старый, я научился ему в прежние времена, когда был контрабандистом.

- Контрабандистом? - удивилась Тендра.

- Старая история, я потом тебе расскажу, - ответил Ландо. - Дело в том, что существует очень древняя система связи, в которой гиперпространство не используется. В ней используется модуляция низкочастотного электромагнитного излучения волн, находящихся в радиодиапазоне спектра. Систему эту называют радионика. Она ограничена скоростью света, и дальность действия ее также ограничена, если это излучение не использовать в виде направленного пучка и не подключить к достаточно мощному источнику энергии. Но метод этот никто давно не использует, поэтому ни полицейским, ни пограничникам даже в голову не придет прослушивать этот диапазон. В трюме "Госпожи Удачи" у меня спрятан комплект согласованных передающих и принимающих устройств.

- Но если волны распространяются со скоростью света, а ты будешь находиться в другой системе звезд, пройдут годы, прежде чем ты получишь сообщение, если вообще его получишь.

- А кто говорит, что я буду находиться в другой системе звезд? - улыбнулся Ландо. - Я должен присутствовать на конференции в верхах. Я обещал это кое-каким людям. Но потом я вернусь в эту систему - незаметно, тихонько, как это умеют делать только старые контрабандисты. - Ландо помолчал в ожидании вдохновения, посмотрел на небо, и тут его осенило. - А припаркуюсь я вон там, - заявил он, указывая на жирный полумесяц, повисший высоко над ними.

- На нашей луне? - удивилась Тендра. - На Саркофагусе? Да это же просто огромное кладбище. Там никто не бывает, кроме тех, кто хочет похоронить своих близких.

- Значит, никому не придет в голову искать меня там. Но ты сможешь достать свое радио, направить антенну на Саркофагус, а я буду ждать от тебя весточки.

Он не желал верить, что столь юное существо может так отдаться Темной Стороне Силы.

Тошь схватила Джедая лапой поперек туловища, кинула себе на спину и бросилась через джунгли.

На ее шкуре у костяного воротника вдоль спины виднелись глубокие раны. Тошь ревела от боли, но это была боль не от ран. Это была боль матери, потерявшей дочь. Пронесшись сквозь джунгли, ранкориха выбежала к скале, по которой недавно двигался караван, и в темноте полезла наверх, к тучам дыма, освещаемым отблесками огня.

Пламя окружало горы, гремели раскаты грома. Когда Тошь добралась до перевала, караван уже спустился в долину и стоял у крепостных ворот. Лея оглянулась, желая убедиться, что Люк благополучно миновал опасное место, затем дернула своего ранкора, погоняя его вперед. Ранкоры на цыпочках пустились через возделанные поля на чашеобразной долине к высеченной в скале крепости. Старая Тошь издала воинственный рев, и ранкоры впереди подхватили ее клич. Хэн и Изольдер окликнули воительниц в крепости.

Когда Люк добрался до южной стороны долины, то увидел пятьдесят ранкоров, неподвижно, как темные тени, с дубинами и булавами в руках стоящих вдоль стены.

Мужчины и подростки в простых кожаных передниках подтаскивали огромные метательные камни и складывали на краю обрыва рядом с чудовищами.

Достигнув скалы. Лея погнала своего ранкора вверх по ступеням к крепости. Огромные животные не могли пройти в ворота, так что Хэн, Лея, Изольдер, дройды и Тенениэл остановились и стали поднимать генераторы вверх по лестнице. Однако Люк, около часа назад ощутивший тревогу в призыве Огвинн, бросил остальных, прыгая через три ступени, поднялся по лестнице и побежал через залы, где в страхе сгрудились дети и деревенские инвалиды, пока не добрался до Зала Воительниц.

Сестры племени ждали внутри, в плащах и головных уборах стоя над скульптурной картой местности и напевая:

— А ре а ре, а суун корре! А ре а ре, а суун корре!

Огвинн сдержанно поздоровалась с Люком:

— Добро пожаловать, Люк Скайвокер! — Остальные продолжали петь. — Я знала, что вы поспешите.

У них не было понятий “я” или “мое”. Поэтому Сай-Тримба просто переходил из каюты в каюту, обшаривая каждую койку и шкафчик. Время от времени кто-нибудь из арконцев спрашивал:

— Что мы делаем?

На что Сай-Тримба лаконично отвечал:

— Ищем потерянную вещь.

Тогда арконец спрашивал:

— Можем мы помочь искать?

— Нам не нужна помощь, — отвечал Сай-Тримба, спокойно обыскивал с Оби-Ваном комнату и уходил.

Но не все шахтеры, работавшие на горнорудную корпорацию “Аркона”, были арконцами. Встречались там и невысокие меерийцы с серебристыми волосами, возвращавшиеся на Бендомир, попадались и люди. С ними Оби-Вану приходилось обращаться особенно осторожно. Не раз и не два он был вынужден пускать в ход Силу для того, чтобы какой-нибудь несговорчивый шахтер разрешил провести у него обыск.

Работа была тяжелая, особенно для мальчика, который еще не до конца оправился от ран, но Оби-Ван не обращал внимания на боль и усталость. Джедай не должен поддаваться слабости.

В конце долгого-предолгого дня Оби-Ван и Сай-Тримба отправились на кухню поужинать. Оби-Ван плотно закусил жареной птицей горак в лепестках маллы с планеты Альдераан. Сай-Тримба с аппетитом уплетал арконские грибы, сдобренные дактилом — желтыми кристаллами аммония. Пахла арконская пища... нет, грибы были не так уж плохи, но запах дактила напоминал яд.

Оби-Ван наморщил нос.

— И как ты можешь это есть?

Сай-Тримба улыбнулся, блеснув фасетчатыми глазами.

— Многие удивляются, как это люди могут пить воду, хотя вы находите в этом удовольствие. Дактил для нас так же необходим, как для вас — вода. — С этими словами он отправил в рот парочку желтых кристалликов и с аппетитом пососал, словно это был сладкий леденец.

Оби-Ван потянулся за солью, и Сай-Тримба с опаской отодвинул тарелку.

— Соль в сотни раз повышает нашу потребность в дактиле, — пояснил он. — Это самое опасное вещество для арконцев.

Оби-Ван посолил птицу горак.

— Наверно, у каждого из нас свои яды, — заключил он, с аппетитом надкусывая крылышко.

Сай-Тримба улыбнулся и весело захрустел дактилом.