Перед нами встает проблема авторства, вопрос отом, кто был заказчиком, а кто создателем этихрельефов? Для этого прежде всего необходимовыяснить, в качестве кого выступал В. Д. Ермолинпри исполнении и постановке скульптур наФроловской башне. Мнения исследователей в этомотношении значительно расходятся. Большинствоученых, вслед за Н. Н. Соболевым133, считают егозодчим и скульптором или руководителемскульптурной мастерской134. Н. Н. Воронин жесчитал, что Ермолин являлся лишь подрядчиком,организатором работ или просто заказчиком135. И,как нам кажется, это мнение гораздо ближе кистине.

  Перед нами встает проблема авторства, вопрос отом, кто был заказчиком, а кто создателем этихрельефов? Для этого прежде всего необходимовыяснить, в качестве кого выступал В. Д. Ермолинпри исполнении и постановке скульптур наФроловской башне. Мнения исследователей в этомотношении значительно расходятся. Большинствоученых, вслед за Н. Н. Соболевым133, считают егозодчим и скульптором или руководителемскульптурной мастерской134. Н. Н. Воронин жесчитал, что Ермолин являлся лишь подрядчиком,организатором работ или просто заказчиком135. И,как нам кажется, это мнение гораздо ближе кистине.

  В приводившемся выше летописном текстеговорится, что статуи Георгия и Дмитрия былипоставлены на воротах, обе "резаны" из камня,причем первая "нарядом", а вторая "повелением"В. Д. Ермолина. Именно эти последние слова, обычнопонимаемые не совсем точно, дают возможностьопределить действительную роль Ермолина врассматриваемых работах.

Прежде всего отметим: менее понятное, напервый взгляд, выражение "нарядом" заменено вовторой фразе явно аналогичным по смыслу"повелением". Эта тождественность понятийподтверждается словарем И. И. Срезневского, гдеслово "наряд" объясняется как "порядок","устройство" или "распорядок","распоряжение"136, что особенно близковышеуказанному "повелением". Отсюда и слова"нарядить" и "наряжать", означающие"устроить" или "устраивать", которые частоприменялись по отношению к созданию тех или иныхпостроек, возведению различных архитектурныхсооружении137. Происходящее от того же корня слово"нарядчик" никогда не означало в древнерусскомязыке "зодчий",

"мастер" или "каменщик"138. а всегдаподразумевало особого распорядителя,организатора строительных работ, в качествекоторого обычно выступало доверенное лицо состороны заказчика139.

  Очевидно, в такой роли организатора иустроителя создания белокаменных изваяний дляФроловской башни и выступил В. Д. Ермолин, темболее что, судя по летописному тексту, выражения"нарядом" и "повелением" относятся не к самойпостановке скульптуры на башне, а к ееизготовлению: "резаиъ на (в другом случае -"въ") камени". Таким образом, летописный текстозначает, что обе скульптуры были повелениемЕрмолина не поставлены, а вырезаны из камня.

  Конечно, в украшении главных ворот Московскогокремля в решающей роли заказчика выступил самИван III, Ермолин же являлся лишь исполнителемэтого столь своеобразного для Руси середины XV в.замысла, взяв на себя руководство всей работой поосуществлению великокняжеского заказа.Подтверждением такому предположению служитдеятельность того же Ермолина по обновлениюдревних владимирских храмов в конце 60-х - начале70-х годов (в 1469 г. - церквей Воздвижения на Торгу иБлаговещения на Золотых воротах во Владимире; в1471 г. - Георгиевского собора в Юрьеве-Польском),- явно по инициативе великого князя и по егозаданию в связи с настойчиво проводимой идеейпреемственности власти московских князей отвладимирских. Хотя, заметим, великокняжеское"повеление" зафиксировано ермолинскойлетописью только в отношении собора вЮрьеве-Польском, а в отношении двух другихвладимирских церквей говорится лишь о"предстателе" Ермолине. так же. как и оскульптуре Фроловской башни140.

  Итак, согласно ряду документальных данных, вархитектурно-строительном деле Московской Русив середине XV в. существовал такой способпроизводства работ, когда между заказчиком инепосредственными исполнителями - зодчими иартелью каменщиков с прочими мастерами -выступало особое лицо. которое ведало всейорганизационной стороной. В текстах оно обычноименовалось "нарядчиком" или"предстателем"141. Видимо, в его обязанностивходила организация самих работ, заключавшаяся,очевидно, в обеспечении строительства рабочейсилой, квалифицированными мастерами, а также взаготовке строительных материалов и внаблюдении за ходом работ.

Обращает на себя внимание тот факт. что вкачестве таких "предстателей" или"нарядчиков" известны преимущественно лица,принадлежащие к крупнейшим купеческим фамилиям,- Ермолины, Ховрины, Сырковы143.

Их предприимчивость и активность игралибольшую роль, однако определяющее значение,очевидно, принадлежало финансовой стороне дела:крупное купечество обладало денежнымисредствами, которые были необходимы дляпроведения строительства. Беря в свои руки ту илииную стройку, так сказать, "на откуп", "гости"получали материальные выгоды.

  Мы имеем основания полагать, что именно в этойроли выступал В. Д. Ермолин во всех своихмногочисленных архитектурных начинаниях, в томчисле и в работах по украшению скульптуройФроловской башни кремля. В течение девяти лет емуудалось осуществить работы по девяти памятникам,причем не только в Москве, но и во Владимире иЮрьеве-Польском. Интересна возникшая в 1472 г.между В. Д. Ермолиным и его конкурентами В. Д.Ховриным143 с сыном И. В. Головой-Ховриным борьбаза получение в свои руки крупнейшей стройкиэпохи - нового Успенского собора в Москве144. Впроцессе этой борьбы возникла "промежъ ихъ...пря", которая закончилась, по сообщениюлетописи, полным поражением Ермолина("отступися всего наряда Василеи"). Выигравшиедело Ховрины приступили к осуществлениюстроительных работ - "поча наряжати"145.Очевидно, творческая деятельность сочеталась уЕрмолина с обязанностями "нарядчика" или"предстателя", как это имело место, например,при сооружении трапезной палаты Троице-Сергиевамонастыря146.

  Нас интересует, отразилось ли, и если да, то как,участие Ермолина в создании белокаменныхизваяний на главных воротах Московского кремля.

Размещение на проездной башнеМосковского кремля изображенийэмблематико-геральдического характеранапоминает западноевропейскую практику.Большинство таких геральдических изображенийимело обычно форму выполненных из камняскульптурных рельефов, а нередко и настоящихстатуй. Особенной популярностью в геральдикеXIV-XV вв. пользовался св. Георгий147, изображениекоторого в виде змееборца или драконоубийцышироко встречалось во многих странах - начиная сдалекой Италии и кончая соседнимПольско-Литовским государством148.

В древней Руси середины XV в. мы вправе были быожидать встретить в качестве надвратных иконныхобразов на башнях городских укреплений обычныедля древнерусского искусства того времениживописные изображения, выполненные темперой надосках или фреской, прямо на стене. Однако вбольшинстве своем первые известные нам опытытакого рода оказались скульптурами - статуяНиколы Можайского, рубеж XIV - XV вв., ермолинскиеизваяния 1464-1466 гг. и белокаменные барельефыначала 1530-х годов на Ивановской и Пятницкойбашнях кремля Коломны149. Подобная практикасоздания скульптурных надвратных изображенийиконного типа не имела традиций на Руси и ввосточнохристианском искусстве.

  Западное происхождение деревянной статуиНиколы Можайского выдает ее необычнаяхудожественно-стилистическая трактовка, которуювслед за А. И. Некрасовым отмечали всеисследователи150. Массивное удлиненное лицо, сдлинной бородой, тонкими, свисающими вниз усами,сдавленными висками и глазами навыкате, малопохоже на обычный тип русского НиколыЧудотворца, отличающегося широкой головой икурчавой бородой. Его обычной добродушной позепротиворечит воинственность данной фигуры смечом в правой руке и городом в левой.Нетрадиционна и сама фигура святого, со слегкасогнутыми в коленях и развернутыми в стороныногами. В целом в облике Николы хорошо ощущаетсявлияние позднероманской немецко-польскойскульптуры. Вполне понятно возникновение такойскульптуры именно в Можайске, находившемся в XIV -начале XV в. на западных рубежах Московскогокняжества, на границе его с Польско-Литовскимгосударством.